Понять культуру средневековой Европы, не представляя влияния на неё христианства (да что там влияния, это слишком скромно будет. Стержневого форматирования, скорее) невозможно.
Вершиной в познании, например, считалась теология. Она доминировала над всеми остальными областями знания.
Теолог однозначно был представителем феодальной элиты. Обучение совершенно непрактичным навыкам, наподобие древних языков, античной философии и трудов отцов церкви, требовало больших затрат не только само по себе. Подготовленный таким образом «специалист» фактически был абсолютно непроизводительной единицей. Его основной деятельностью были формулировка и обоснование религиозных догматов, комментирование тех или иных мест в священных текстах применительно к определённой теме. Теология применяла инструменты философии, по крайней мере логику и схему обоснования она позаимствовала оттуда, но оставляла за собой первенство.
Античное наследие, конечно же, использовалось порционно, лишь в той части, которая не вступала в конфликт с библейскими истинами. Однако полностью оторваться от античной философии и мировоззрения не вышло.
В европейской средневековой http://www.istmira.com/srednie-veka/теологии лидирующие позиции приобрела опора на идеи Аристотеля, считавшего, что умозрительное постижение мира – самое верное. Путь к божественной истине полагался следующим через постижение природы и человека.
Рационалистические взгляды проникали как извне, так и начали появляться самостоятельно. Основным источником заимствований выступала мусульманская часть Испании. Очень скоро вспыхивает мировоззренческая борьба вокруг центрального вопроса – насколько велики возможности познания мира человеком?
Примирить духовное и практическое познание стремилась теория двуединства истины, приравнивавшая богословские утверждения и достигаемое людьми в ходе их собственных усилий знание, делавшая вывод о равных правах того и другого, даже если содержательно возникает противоречие. Такой подход вызвал гнев духовенства. Следующую попытку разрешить проблему делает Фома Аквинат. Он на первое место всё же ставил духовное познание.
Однако никакие окрики и попытки удержать развитие мировоззрения в заданных рамках не помогали. И вот, в четырнадцатом веке, Оккам провозглашает автономию философии от теологии. Независимо от субъективных взглядов таких людей, они подтачивали основы религиозной идеологии.
Но это всё в «высоких эмпиреях». А что же за их пределами?
Освоение христианства большими массами людей, само собой, не могло быть одновременно быстрым, полноценным и всеохватным. Слабость транспорта и связи, отсутствие достаточного числа грамотных тормозили этот процесс. С другой стороны, крещение, происходившее формально или даже под угрозой насилия, вряд ли помогало ускорить этот процесс.
Само восприятие мира резко отличалось от привычного ныне. Обыкновенный видимый мир и мир, насыщенный сверхъестественным, в сознании людей существовали параллельно, чёткой грани между ними не было.
Трудности и проблемы неоднократно приводили к массовому религиозному исступлению, к случаям массовой истерии.
В двенадцатом – тринадцатом веках ереси стали настолько напирать на официальную религиозную идеологию, что потребовалось применить силу, сдерживая их распространение.
Суровость и непримиримость к традиционной культуре, к развлечениям, в том числе с участием бродячих актёров, были свойственны церкви на всём пространстве от Атлантического океана до Урала. Но победить её никак не удавалось.
С двенадцатого века, когда возникает рыцарский роман, он отдаёт дань христианству лишь по необходимости, в основном же повествует о совсем ином.